Отто Мюль: место в искусстве или психушке?
| 22/06/2011 | Размещено в @, Персона |
Если вы в курсе, кто такой Отто Мюль, то у вас должно быть сформировано какое-то однозначное о нем мнение. Все дело в том, что, несмотря на всю неординарность его личности, этот человек может вызывать или восхищение или отвращение. Впрочем, ваше мнение уже не имеет значения. Этот художник занял свое почетное место в истории мирового искусства, хотя спорным остается самый главный вопрос: а искусство ли это? Культурологи и искусствоведы, чьи дипломные работы про Леонардо и Микеланджело были списаны из трудов их преподавателей, скорее скажут «нет». Но господин Мюль как раз занимался тем, что пытался вытащить современное искусство из рамок, в которое его поместили когда-то, хотя оно уже давным-давно там не умещается. И умещалось ли когда-нибудь?
Отто Мюль — представитель венского акционизма, провокационного движения 1960-х годов, которое было по своей сути деструктивно. Эксперименты и крайности были основными отличиями творчества художников-акционистов. Сам Мюль в качестве материала для своих скульптур и коллажей выбирал древесину, мусор, арматуру и… людей. В 1963 году он провел первую публичную акцию «Праздник психофизического натурализма». В историю это мероприятие вошло как своеобразное официальное открытие венского акционизма. А после знакомства Мюля с Гюнтером Брусом основным полотном для создания своих экстремальных шедевров стало человеческое тело. Мюль хочет создать альтернативный образ жизни, отличающийся от общепринятого своей неуемной радикальностью.
В 1970 году Мюль создает коммуну под названием «Улица Пратер» и развивает так называемый утопический социально-сексуальный проект «Коммуна Фридрихьсхоф» в Бургенланде. Последняя коммуна просуществовала вплоть до 1990 года. Секс, рок-н-ролл, наркотики. В этом господин Мюль не был оригинален. Он не создавал себе рамок ни в творчестве, ни в сексе. Об этом говорят его акции, которые кто-то ненавидел, а кто-то боготворил. Ведь по сути, Отто Мюль выражал те потаенные желания, которые присущи людям. И чем дальше мы их прячем, чем ужаснее они оказываются на выходе. Художник просто лечил это общество своими радикальными средствами. Но в итоге в 1991 году за такие рецепты сел на семь лет в тюрьму. Последняя его акция, ставшая причиной для ареста, мало у кого вызвала катарсис. Искать в ней смысл или сразу поставить на ней крест — дело сугубо личное. Впрочем, ознакомиться со сценарием будет не лишним, хотя бы по той причине, что текст на мозг действует более мягко, нежели визуальный ряд.
Рождественская акция «О, елка новогодняя».
Я лежу обнаженный с женщиной в сени рождественской елки. Я нанял мясника. Он убил свинью при помощи шприца. Вырвал сердце и бросил его нам. Сердце все еще дергалось. Брызгала кровь. В помещении царила тишина. Я взобрался на стремянку и помочился на женщину и сердце свиньи. Женщина бросилась к стремянке со словами: «Ах, ты свинья! Скотина!» При мне был килограмм муки, и я высыпал его на нее. Женщина еще раз крикнула «Скотина!» и скрылась в тумане. Вдруг кто-то стал закидывать меня картошкой. Этот человек подходил все ближе и ближе, и мне стало не по себе. У меня оставалась мука, и я высыпал ее на него. Мука припорошила ему лицо и костюм. Он стоял весь белоснежный, как снеговик».
